— Давайте разделим деньги на три части, — предложение Джатинды прервало период долгого молчания. — Каждый из нас должен сам купить билет в Бурдване. Тогда никто со станции не догадается, что мы бежим все вместе.
Я, ничего не подозревая, согласился. В сумерки наш поезд остановился в Бурдване. Джатинда вошел в билетную кассу, Амар и я сидели на платформе. Мы ждали пятнадцать минут, затем начали расспрашивать прохожих, но это ни к чему не привело. Выискивая его везде, где только можно, мы выкрикивали имя Джатинды с порожденной испугом настойчивостью. Но он исчез в темноте неизвестности, окружающей маленькую станцию.
Я был совершенно выбит из колеи, потрясен до странного оцепенения. Как Бог мог допустить такой неутешительный эпизод! Романтика моего первого хорошо спланированного побега в поисках Бога была жестоко испорчена.
— Амар, мы должны вернуться домой, — я рыдал как дитя. — Внезапное исчезновение Джатинды — плохой знак. Эта поездка обречена на неудачу.
— И это твоя любовь к Господу? Ты не можешь выдержать даже маленького испытания со стороны ненадежного попутчика?
После слов Амара о божественном испытании мое сердце успокоилось. Мы подкрепились знаменитыми Бурдванскими леденцами, ситабхогом (едой богини) и мотичуром (наггетсами из сладкого зерна). Несколько часов спустя мы сели на поезд до Харидвара с остановкой в Барейли. Во время пересадки в Могул-Сарае, стоя на платформе, мы обсуждали волнующие нас вопросы:
— Амар, возможно, скоро к нам подойдут с расспросами железнодорожные работники. Не нужно недооценивать изобретательность моего брата! Не важно, каким будет результат, но я не буду лгать.
— Все, что я прошу от тебя, Мукунда, — молчи. Не смейся и не ухмыляйся, когда я буду говорить.
В этот момент ко мне обратился начальник станции с европейской внешностью. В руке он держал телеграмму, о происхождении которой я сразу же догадался.
— Вы со злости сбегаете из дому?
— Нет! — я был рад, что выбранные им слова позволили мне дать выразительный ответ. Я знал, что не гнев, а «тоска по Божественному» была причиной моего неординарного поведения.
Затем начальник повернулся к Амару. Последующая словесная дуэль едва позволила мне сохранить рекомендованный серьезный вид.
— Где третий мальчик? — чиновник наполнил свой голос максимальной властностью. — Давай, выкладывай правду!
— Господин, я вижу, что вы носите очки. Разве вы не видите, что нас только двое? — Амар дерзко улыбнулся. — Я не волшебник, я не могу наколдовать третьего мальчика.
Начальник, заметно смущенный такой дерзостью, начал искать новое поле атаки:
— Как тебя зовут?
— Меня зовут Томас. Я — сын англичанки и обращенного в христианство индийца.
— Как зовут твоего друга?
— Я зову его Томпсон.
К этому времени переполняющее меня изнутри веселье достигло пика. Я, не церемонясь, направился к поезду, который уже гудел об отправлении. За мной последовали Амар и чиновник, который оказался достаточно доверчивым и любезным, и разместил нас в вагоне для европейцев. Видимо, ему было жалко думать о двух наполовину английских мальчиках, путешествующих в вагоне, набитом местными жителями. После того, как он вежливо удалился, я упал на сиденье и разразился смехом. Лицо моего друга сияло счастливым удовлетворением от того, что ему удалось обхитрить старого европейского чиновника.
