«Слепой ученик, Раму, вызывал у меня глубокую жалость. Почему его глаза не видят свет, когда он верно служит нашему мастеру, в котором в полной мере сияет Божественность? Однажды утром я решил поговорить с Раму, но он терпеливо часами сидел рядом с гуру, махая над ним самодельным веером из пальмовых листьев. Когда преданный, наконец, вышел из комнаты, я последовал за ним.
— Раму, как давно ты слеп?
— С рождения, господин! Мои глаза ни разу не получали благословение увидеть хотя бы проблеск света.
— Наш вездесущий гуру может помочь тебе. Пожалуйста, попроси его.
На следующий день Раму робко подошел к Лахири Махасае. Ученику было даже стыдно просить о физическом здоровье вдобавок к своему духовному изобилию.
— Мастер, в вас заключен источник космического света. Я молю вас принести Его свет в мои глаза, чтобы я мог воспринимать менее яркий свет солнца.
— Раму, кто-то помог тебе поставить меня в трудное положение. Я не обладаю силой исцеления.
— Господин, Бесконечность, заключенная в вас, несомненно, способна исцелять.
— Вот это другое дело, Раму. У Бога нет ограничений! Тот, кто зажигает звезды и клетки плоти таинственным жизненным свечением, без сомнения, может принести твоим глазам блеск света.
Мастер дотронулся до лба Раму в точке между бровями7.
— Держи свой разум сфокусированным в этой точке и часто повторяй имя пророка Рамы8 в течение семи дней. Блеск солнца подарит тебе особый восход.
Подумать только! Все произошло за одну неделю. Раму увидел ясное лицо природы. Всезнающий Бог безошибочно указал своему ученику повторять имя Рамы, обожаемого им превыше всех других святых. Вера Раму была преданно вспаханной почвой, в которой проросло мощное семя устойчивого исцеления гуру».
Кебалананда на мгновение замолчал, затем продолжил отдавать должное своему гуру:
«Было очевидно, что во всех чудесах, совершаемых Лахири Махасаей, он никогда не позволял эго-принципу9 считать себя побуждающей силой. Путем совершенства полного самоотречения, мастер позволял Высшей исцеляющей силе свободно течь через себя.
Многие тела, эффектно исцеленные через Лахири Махасаи, в итоге должны были стать пищей кремационного огня. Но безмолвные духовные пробуждения, которым он содействовал, и христоподобные ученики, которых он взрастил, являются его нетленными чудесами».
Я так и не достиг успехов в санскрите. Кебалананда учил меня более высокому, божественному синтаксису.
