Глава 8. Великий индийский ученый Джагадиш Чандра Бос
— Джагадиш Чандра Бос изобрел радио раньше, чем Маркони.
Подслушав это провокационное утверждение, я подошел ближе к стоящей на тротуаре группе профессоров, вовлеченных в научную дискуссию. Если мотивом того, что я присоединился к ним, была расовая гордыня, я сожалею об этом. Я не могу отрицать своего жгучего желания быть свидетелем доказательства того, что Индия может играть лидирующую роль в физике, а не только в метафизике.
— Что вы имеете в виду, господин?
Профессор подробно объяснил:
— Бос был первым, кто изобрел радиокогерер и инструмент для распознавания рефракции электрических волн. Но индийский ученый не стал использовать свое изобретение в коммерческих целях. Вскоре он перевел свое внимание с неорганического на органический мир. Его революционные открытия как физиолога-ботаника превосходят даже его невероятные достижения как физика.
Я вежливо поблагодарил рассказчика. Он добавил:
— Этот великий ученый — один из моих братьев-профессоров из Президентского колледжа.
На следующий день я нанес визит этому мудрецу, придя к нему в дом, который находился недалеко от моего дома на Гурпар Роуд. Я уже давно восхищался им, но сохранял почтительное расстояние. Серьезный и погруженный в себя ботаник любезно поприветствовал меня. Он был красивым, крепким человеком за пятьдесят, с густыми волосами, широким лбом и отрешенными глазами мечтателя. Четкость его голоса говорила о научной привычке, сложившейся на протяжении жизни.
— Я недавно вернулся из поездки по научным обществам Запада. Их члены выразили глубокий интерес к тонким инструментам моего изобретения, демонстрирующего неделимое единство всей жизни1. Крескограф Боса дает увеличение в десять миллионов раз. Микроскоп увеличивает только в несколько тысяч раз, однако он оказал существенное влияние на биологическую науку. Крескограф открывает неизмеримые просторы.
— Вы много сделали, господин, для того, чтобы беспристрастные руки науки быстрее обняли Восток и Запад.
— Я получил Кембриджское образование. Как восхитителен западный способ подвергать любую теорию тщательной экспериментальной проверке! Эмпирический подход идет рука об руку с даром интроспекции, являющимся моим восточным наследием. Вместе они позволили мне озвучить безмолвие природных реалий, до этого долго остававшихся безгласными. Красноречивые графики моего крескографа2 являются доказательством для любого скептика, что растения имеют чувствительную нервную систему и разноплановую эмоциональную жизнь. Любовь, ненависть, радость, страх, удовольствие, боль, возбуждение, ступор и многие другие привычные реакции на раздражители универсальны как для растений, так и для животных.
— Если бы не ваши открытия, профессор, уникальная пульсация жизни во всем творении могла бы показаться просто поэтической фантазией! Один святой, которого я знал, никогда не рвал цветов. «Как я могу лишить этот куст розы красоты, которая является его гордостью? Как я могу жестоко покуситься на его достоинство грубым раздеванием?» Его слова сочувствия прямо подтверждаются вашими открытиями!
— Поэт находится в близких отношениях с истиной, в то время как ученый подходит к ней, как к чему-то незнакомому. Приходите как-нибудь в мою лабораторию и вы увидите недвусмысленные свидетельства крескографа.
