Луиза Ройстон, старейшая из его учениц, которая впервые встретилась с ним в те далекие дни, описывала его как человека столь переполненного божественной радостью, что он порой просто взбегал на лекционный помост, его длинные
волосы развевались, а оранжевое одеяние на теле трепетало, словно разделяя его воодушевление.
—■ Как себя все чувствуют?—кричал он обычно.
И все повторяли за ним: «Пробуждены и готовы!»
—Что ощущает каждый?
И снова крик «Пробуждены и готовы!»
Только в такой заряженной атмосфере он стремился говорить о Боге, которого описывал как самую динамичную, вызывающую радость Реальность Вселенной. Сухие теоретические лекции были не для него. Он прибыл в Америку не философствовать, но пробудить в людях пылкую любовь к Богу, страстное желание познать Его. Сильная, вдохновляющая личность этого учителя из Индии совершенно завладевала аудиторией.
Луиза Ройстон рассказала мне прелестную историю, произошедшую в 1927 году во время визита Йогананды в Вашингтон, округ Колумбия. В этом городе его ученицей стала мадам Амелита Галли-Керси, известная всему миру примадонна. В то время Галли-Керси достигла кульминации своей известности. Однажды вечером, во время пения в переполненном концертном зале, она заметила своего гуру, сидевшего на балконе. Прервав выступление, она вытащила носовой платок и пылко помахала ему. Свами, в свою очередь, поднялся и помахал ей в ответ. А затем публика, увидев наконец, чье присутствие прервало концерт, разразилась восторженными приветствиями и аплодисментами. Овация не смолкала в течение нескольких минут.
Одна из причин почти ошеломляющего отклика, который Мастер встречал повсюду, была в том, что он никогда не рассматривал аудиторию слушателей как безымянную толпу, даже если она насчитывала многие тысячи. Он был поразительно чуток к каждому как к индивидуальности. Часто он обращался к единственному члену аудитории, который в этом особенно нуждался. Я сам это испытал, обнаружив, как в ходе публичной лекции он кратко обращался к какой-то из моих личных трудностей. Когда я мысленно благодарил его, он с улыбкой бросал на меня взгляд, прежде чем продолжить свои рассуждения.
Однажды я слышал, как мистер Оливер Роджерс (впоследствии Брат Дэва-нанда), пожилой человек, ставший монахом Маунт-Вашингтона спустя год или два после меня, рассказывал Мастеру:
—Я слушал Вашу лекцию двадцать пять лет назад в симфоническом зале, в Бостоне. В последующие годы мне часто хотелось узнать, где вы. Я полагаю, это была моя карма: я должен был вначале искать Бога на других путях, но побудительной причиной моих поисков всегда был тот вечер с Вами в симфоническом зале.
— Что еще было странно, — продолжал размышлять мистер Роджерс, — этот огромный зал был набит до отказа, однако в течение всей лекции Ваши глаза были прикованы ко мне!
—Я помню, — тихо ответил Мастер.
Прежде всего, во время каждой публичной лекции, Свами Йогананда искал души, духовно готовые посвятить свою жизнь Богу. Как он часто говорил: «Я предпочитаю душу толпе, хотя и люблю толпы, состоящие из душ».
Во время его трансконтинентального турне в 1924 году многие с душевным трепетом предлагали Свами Йогананде остаться в их городе на постоянное жительство. Но на каждое такое предложение он отвечал: «Моя душа зовет меня в Лос-Анджелес». Много лет спустя один из гостей Маунт-Вашингтона спросил его: «Какое место в Америке вы считаете самым духовным?» «Я всегда считал Лос-Анджелес Бенаресом Америки»,—ответил Мастер.
