Примерно через двадцать минут подошло время начала службы, занавеси разошлись; за ними стоял Мастер. Его взгляд был наполнен глубокой проникновенностью, которой он, казалось, одарял каждого из присутствующих особым благословением. Затем он внезапно улыбнулся, излучая божественную радость. Мы непроизвольно поднялись на ноги. По обычаю, сложившемуся в дни его первых «кампаний», он требовательно спросил: «Как себя все чувствуют?»
«Пробуждены и готовы!»—закричали мы все.
«Что чувствует каждый?»
«Пробуждены и готовы!»
Мы уселись, воодушевленные его динамичной силой. Он провел с нами песнопения и медитацию, затем дал краткое толкование избранных мест из Библии и Бхагавад-гиты. Его проповедь была наполнена совершенно восхитительной смесью остроумия, вдохновенной устремленности и мудрости. Я всегда считал, что глубокие истины должны говориться торжественно, размеренно, почти в стиле Эммерсона. Примерно так в предыдущее воскресенье выступал перед нами Преподобный Бернард (несомненно, у его беседы был определенный характер звучания!) — и произвел на меня впечатление. Но на этот раз Мастер выступал в такой совершенно естественной манере, что несколько минут я был совершенно ошеломлен. Разве таким способом можно довести до сознания людей всю значимость божественных истин? Он не старался поразить нас глубиной своих откровений, скорее, часто повергал во взрывы веселья. Лишь постепенно я заметил, что вспышки его юмора неизбежно предшествовали какому-нибудь глубокому духовному совету. Йогананда носил свою мудрость без тени аффектации, как удобный старый жакет, который носят уже много лет.
—За каждым розовым кустом наслаждения,—предостерегал он,—прячется гремучая змея страдания. — Он продолжал убеждать нас искать «наслаждений» в Боге, игнорируя непостоянные обещания этого мира.
— Есть два типа бедных людей, — заметил он, — те, которые одеты в лохмотья, и те, кто, даже разъезжая в лимузинах, носят духовные отрепья эгоизма и
безразличия к Богу. Лучше быть бедным физически и хранить Бога в своем сердце, чем обладать материальным богатством без Него.
— Никогда не называйте себя грешниками, — продолжал он свою речь. — Вы —дети Бога! Золото, даже веками покрытое грязью, остается золотом. Чистое золото души, даже покрытое в течение эонов времени грязью заблувдений, навечно останется чистым «золотом». Называть себя грешником—значит отождествлять себя со своими грехами вместо того, чтобы попытаться их преодолеть. Назвать себя грешником — величайший грех перед Богом!
Он перешел к обсуждению различных уровней духовного развития: «Я спал и видел во сне, что жизнь прекрасна. Я проснулся и обнаружил, что жизнь есть долг. Но даже в этом исполненном долга эго мне снилось, что я отделен от Бога. А затем я пробудился в Нем и осознал, что жизнь воистину прекрасна! Ибо красоту, которую мы ищем в этом мире, нельзя найти нигде, кроме как в Нем. Чтобы ощутить ее, вначале нужно стать послушным Его воле. Лишь тогда сможем мы подняться над собой. Мы были посланы на эту землю не для того, чтобы создать сад наслаждения. Этот мир — поле битвы! И наш высочайший долг — поиск Господа. «Ищите же превде Царства Божия, — сказал Иисус, — и это все приложится вам», — а не пребывайте в полном сомнений уме!»
И наконец, Мастер дал нам такой неоценимый совет: «Никогда не ложитесь вечером спать, пока не убедите ум, что этот мир есть сон Бога».
