«Я наблюдал голубое свечение вокруг него еще раз, — продолжал доктор Льюис, вновь обретая веселое настроение. — Это случилось через несколько лет. Мы пересекали мексиканскую границу с Калифорнией. Мастер накупил манго для всех; автомашина была пропитана запахом манго! Я был уверен, что на границе этот товар конфискуют, таможня в Калифорнии строго проверяет перевозки. Однако когда инспектор пришел осмотреть машину, он не сказал ни слова!
«Как вам удалось провезти это?» — спросил один пассажир, когда мы весело въехали в Калифорнию.
“Я, конечно, не могу объяснить механику этого дела,—ответил я. — Единственное, что я знаю, это то, что, когда мы пересекали границу, я видел вокруг нас голубое свечение!”»
В своих воспоминаниях доктор возвратился к первым дням своего знакомства с Мастером. «В начале весны 1923 года Мастер сказал мне: «Следующим летом обрати внимание на свое здоровье». В суете и занятости я забыл об этом предостережении. Однако в середине лета я поплатился за забывчивость. У меня начались острые желудочно-кишечные боли. Проходили дни; страдания только нарастали. Наконец я с мольбой обратился к Мастеру.
Насколько я помню, в июле, в среду, он пришел мне на выручку. Я уехал в свой летний домик в Плимуте. К тому времени боль стала нестерпимой. В то очень раннее утро — должно быть, в два или три часа — я услышал доносившийся с дороги голос Мастера: «Доктор! Доктор!»
С каким облегчением я услышал его голос! Он реквизировал автомашину и, в ответ на мою молитву, ехал всю ночь из Нью-Йорка. Войдя в дом с двумя учениками, он отвел меня в сторону. Удивительно спокойным тоном, характерным для него, он убедил меня, что все обойдется. Потом дал мне чудодейственное йоговское лекарство, которое используется в таких случаях. Мое состояние быстро улучшилось, и вскоре я полностью поправился.
В те давние годы, в Бостоне, один человек был приговорен к смерти за преступление, которое, как считали многие (включая и меня), совершил. За день до приведения в исполнение приговора вышло так, что я был с Мастером и упомянул об этом случае. Мастер задумался. В молчании он отошел в угол комнаты и спокойно сел там. Через некоторое время он присоединился к нам с улыбкой и возобновил разговор. Он ни слова не сказал об осужденном. Но на
следующее утро в газетах появилось сообщение: «В одиннадцать часов губернатор его помиловал».
Вы знаете, в те дни мы не были знакомы с методами Мастера, которые теперь известны всем. Мы не знали о том, какие удивительные дела он мог совершать, и не знали, что это может делать любой мастер. Теперь, по прошествии многих лет, люди лучше узнали его, а в то время нам было трудно обрести такую веру, которую сегодня имеем все мы. В эпизоде с приговоренным человеком Мастер никогда не говорил нам, что сделал что-то, чтобы помочь ему. Он редко говорит о своих удивительных свершениях, и только когда они случаются, вы начинаете восторгаться. В том случае лишь после объявления помилования у меня стала расти уверенность, что к этому делу приложил руку Мастер.
Вы видите, он не желает поражать нас удивительными событиями. Любовь— только ею он старается привлечь нас к Богу. Когда я впервые встретил его в 1920 году, он сказал мне: «Будете ли вы всегда любить меня так, как я люблю вас?»
«Да», — сказал я. Видите ли, я мог чувствовать его любовь. «Да,—сказал я, — буду».
