Ошеломленный грандиозностью своих размышлений, я едва помнил, как и когда добрался до дома. В то время моим «домом» была большая пятикомнатная квартира на Саут-Баттери, которую я делил с четырьмя товарищами-студентами по драматической школе. Когда я вернулся домой, они сидели на кухне и болтали. Машинально я подсел к ним с чашкой кофе, но в мыслях был далек от этого веселого сборища. Я был так переполнен своими новыми озарениями, что едва мог говорить.
— Посмотрите-ка на Дона! С чего это он такой серьезный? — Когда они поняли, что я не мог или не хотел принять участие в их веселье, в их смехе послышались нотки насмешки.
—Дон все еще пытается разрешить загадку Вселенной! Ха! Ха! Ха!
— О, эта сладкая тайна жизни! — пропел другой.
— Как ты не можешь понять? — рассуждал еще один, обращаясь ко мне. — Все так просто! Нечего ломать себе голову над загадкой, которой не существует! Просто пей, когда желаешь, веселись, спи с девочками, когда можешь, и забудь всю эту чепуху!
—Да,—тупо подхватил первый.—Забудь это.
Я был в таком состоянии, что голоса моих соседей по квартире звучали как тявканье. Какая мне польза от таких друзей? Я тихо пошел в свою комнату.
Несколько дней спустя я беседовал о религии с другим знакомым. «Если вас интересуют духовные проблемы, — неожиданно сказал он, — то вы найдете ответы на все ваши вопросы в Бхагавад-гите.
— Что это такое? — почему-то это иностранное название показалось мне удивительно привлекательным.
—Это Священное Писание индуизма.
ft
Индуизма? А что это такое? Я не имел ни малейшего представления об индийской философии. Однако название Бхагавад-гита мне запомнилось.
«И тем, кто принял Его, дал силу стать сыновьями Бога» (Иоан. 1:12).
Если религия состоит в том, чтобы приблизиться к Богу, то пришло время сделать все, на что я способен, чтобы осуществить это. Но как? Дело не в том, что я не знал путей самосовершенствования. Просто усовершенствовать предстояло так много, что я не знал, с чего начать.
Были психологические недостатки: интеллектуальная гордыня и чрезмерно критический характер. Никто, включая меня, не получал удовольствия от этих черт моей натуры. Но как следовало работать над ними? Были ли они несомненным злом? Было ли, например, заблуждением думать? Было ли ошибкой отстаивать плоды раздумий, независимо от мнений других людей? Ошибка ли критическое отношение к иным точкам зрения? Люди, озабоченные собственным комфортом, а не духовным совершенствованием, осуждали эти мои черты. Но мне казалось, что в какой-то мере эти мои недостатки можно было считать достоинствами. Как мог я отличить одно от другого?
Размышляя над своими более социально приемлемыми добродетелями, я понимал, что верно и обратное: в некоторых случаях они принимают характер недостатков. Мое сострадание к переживаниям других, например, побуждало меня пытаться помогать им даже тогда, когда мои возможности были более чем ограниченны. Как еще объяснить мое стремление помочь им посредством писательства, если я даже не знал, о чем писать? И вновь: как отличить истину от заблуждения?
Существовал ли какой-нибудь выход из моего психологического лабиринта?
