ГЛАВА 12 — КТО Я-ЧТО ЕСТЬ БОГ?
Весь МИР — ТЕАТР, — говорит Жак в пьесе «Как вам это понравится». Немногие люди сознают, как мало в их личности проявляется их истинная природа. Эмерсон писал в книге «Сверхдуша»: «Мы умеем лучше, чем делаем. Мы еще не овладели собой, но в то же время знаем, что являемся чем-то большим. Как часто в моих обыденных разговорах с соседями я склоняюсь к той же истине: что-то более высокое в каждом из нас проглядывает над этой обыденностью; Юпитер кивает Юпитеру позади каждого из нас. Люди спускаются с этой высоты, чтобы встретиться».
В душе каждого человека обитает Бог. Человек просто убеждает себя, сосредоточиваясь на внешней стороне своей жизни, что он пекарь, банкир, учитель или проповедник; что он груб или нежен, энергичен или ленив, весел или мрачен. Он не видит, что все это лишь роли, отражения его симпатий и антипатий, его желаний и нежеланий, которые он накопил в процессе инкарнаций. То, что было накоплено, может быть снова утрачено. Внешняя сторона личности постоянно меняется. Только внутренняя сущность человека неизменна и вечна.
Когда я оглядываюсь и вспоминаю свою жизнь, мне представляется, будто она кем-то спланирована для меня. Мои переживания до настоящего времени и испытания, о которых я повествую, несомненно отражают в основном уроки, необходимые для приобретения жизненного опыта. Возможно, именно благодаря этому плану, который «гипотетический Некто» составил для меня, я провел лучшую часть следующего года в Чарльстоне, работая в театре «Док-Стрит». Различные роли, исполненные мною на его сцене абсолютно непрофессионально, научили меня мысленно, со стороны, смотреть на себя. Дональд Уолтерс играл свою обычную ежедневную роль молодого американца веселого нрава, подающего надежды драматурга и вечного простака за границей.
Мои связи с «Док-Стрит-Театром» помогли мне со временем увидеть пустоту игры всех ролей в театре или за его пределами. Большинство людей, которых я встретил там, были всегда «на сцене»; даже в самооценке они исходили из того, насколько умели притворяться. Год, проведенный с ними, неизмеримо усилил мое стремление к истинным ценностям.
Я приехал в Чарльстон в конце июня. Театр «Док-Стрит», как мне стало известно, был закрыт на летние месяцы; его открытие не планировалось до сентября. Я снял комнату в пансионе с ночлегом и обильным трехразовым питанием всего за десять долларов в неделю. Атмосфера там была добродушная, почти семейная. Большую часть моих соседей по жилью составляли студенты «Цитадели»—близлежащего мужского колледжа. Дружба со многими ровесниками, имеющими сходные интересы, некоторое время угрожала моим намерениям посвятить себя писательству. Чтобы извлечь пользу из этой опасности, я сказал себе, что, как многообещающий писатель, должен извлечь как можно больше из местного колорита. Кроме нескольких набросков стихотворений, мои «достижения» ограничивались рядом вечеринок, выходов на пляж, веселыми дискуссионными сборищами, на которых обсуждалось все: от политики до девушек и местных сплетен.
Постепенно я стал изучать образ жизни людей из разных слоев общества Чарльстона. Я бывал везде; встречался с людьми разного общественного положения и профессий, исследовал самые «грязные» погребки и бывал гостем в видных домах.
