—Лекции? — повторил я тупо. Я не знал, что существуют лекции, которые надо изучать. Мое положение становилось все более безнадежным.
—Имеется целый курс лекций. Боюсь, что вы не сможете принять участие в его работе, — сказала она твердо,—пока не пройдете весь курс.
—Сколько времени на это потребуется?—Мое сердце замерло.
—Около четырех лет.
Четыре года! Возражения были бесполезны! Когда я мысленно возвращаюсь к этой встрече, я думаю, что она, вероятно, пыталась несколько умерить мою абсурдную самонадеянность и уверенность в том, что стоило мне только появиться и меня встретят радостными криками: «Вот вы и приехали!» На самом деле требования к поступлению не были столь строгими в этом смысле. Однако такой метод обычно справедливо используется, чтобы удостовериться в душевной искренности претендента. Но тогда мне это не показалось справедливым. Позже я узнал, что хозяйкой была Сестра Гьянамата, наиболее продвинутая из
учениц Парамахамсы Йогананды. Сама она была замужем, и поэтому ей пришлось ждать годы, прежде чем быть принятой в это сообщество. Поэтому перспектива ожидания не казалась ей слишком большим испытанием.
— Что ж, — размышлял я, воодушевляясь, — это еще не вердикт Йогананды. — Подавляя разочарование, я спросил, как добраться до церкви Голливуда. Сестра Гьянамата дала мне адрес и номер телефона. Вскоре я уже был на пути в Лос-Анджелес.
Пока я ехал, приступы негодования (по поводу ее недоверия) чередовались с отчаянными молитвами о моем приеме. Впервые в жизни я столь отчаянно жаждал чего-то. Они не смогут, они просто не должны мне отказать!
В какой-то момент, думая о хозяйке, я почувствовал, что мой мозг готов расплавиться, как воск, от негодования, но вдруг вспомнил ее глаза. Они были очень спокойными и даже, как я с изумлением понял, мудрыми. Конечно, в ней было нечто большее, чем я увидел. «Прости меня, — молился я, — за то, что я осуждал ее. Во всяком случае, мне не следовало думать о ней недоброжелательно. Она просто выполняла свой долг. Но теперь я понял, что она — великая душа. Прости меня!»
Казалось, во мне поднялось и покинуло меня какое-то облако. Сердцем я понял, что принят.
В Лос-Анджелесе я сдал чемодан в камеру хранения автобусной станции и сразу же направился к бульвару Сансет4860, где находилась церковь. Было около трех часов пополудни. Утренняя служба уже давно закончилась, и, за исключением нескольких человек, в здании никого не было. Из-за длинного стола в конце комнаты меня приветствовала леди.
—Чем могу вам помочь?
Я объяснил цель своего визита.
— О, боюсь, что вы не сможете увидеть его сегодня. Он очень занят.
Мое отчаяние возрастало с каждой минутой. «Когда я смогу видеть его?» Она полистала небольшую книгу на своем столе. «Время его встреч и визитов расписано на два с половиной месяца вперед».
На два с половиной месяца! Сначала мне говорили, что не смогут меня принять ранее, чем через четыре года Теперь, что я не смогу даже увидеть его целых…
—Но я ведь приехал из Нью-Йорка, лишь бы увидеть его!
—Вот как? — Она улыбнулась сочувственно.—Как вы узнали о нем?
—Несколько дней назад я прочитал его автобиографию.
— Так недавно! И вы так вот сразу и приехали? — сказала она несколько более сухо.—Обычно нам предварительно пишут. Вы писали нам?
Я уныло признался, что даже и не думал об этом.
— Ну что же, жаль, но вы не сможете встретиться с ним ранее, чем через два с половиной месяца. А пока,—продолжала она, слегка оживляясь,—вы можете изучать его лекции и посещать здешние службы в церкви.
