ГЛАВА 18 — ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
ПРЕПОДОБНЫЙ БЕРНАРД, один из последователей Мастера, с которым я познакомился в комнате для встреч в церкви Голливуда, отвез Норманна и меня в Маунт-Вашингтон. По пути мы остановились на автостанции, чтобы забрать мою сумку. Первое, что бросилось мне в глаза при въезде в поместье Маунт-Вашингтон, —это высокие пальмы, с обеих сторон обрамлявшие въездную аллею. Плавно покачиваясь под легким ветерком, словно посылая доброе приветствие, они, казалось, шептали: «Добро пожаловать! Добро пожаловать домой!»
Норманн показал мне обширный участок Мы подошли к двум теннисным кортам, которые, по словам Норманна, теперь используются для более спокойных, подобающих йоге упражнений, и тихо постояли возле них. В молчании мы взирали на город, простиравшийся далеко под нами.
Да, это и есть дом! Как же долго я скитался! Румыния, Швейцария, Англия, Америка и множество других стран промелькнули передо мной. Если не национальность, то мои чувства всегда налагали на меня клеймо иностранца, и я сомневался: есть ли хоть где-нибудь родное для меня место? Но сейчас я внезапно понял, что оно есть: вот здесь, в этом ашраме, здесь с моим гуру, здесь в его духовной семье! (Да, решил я счастливо, каждый из этих людей является членом моей семьи.) Осматриваясь, я глубоко вдохнул покой, которым было проникнуто это святое место.
Норманн стоял рядом, без слов разделяя мое приподнятое настроение. Спустя некоторое время мы оба обернулись и посмотрели вверх, где за привлекательной лужайкой виднелось главное здание. Его уединенное величие создавало впечатление почти патрицианской благосклонности.
— Комнаты Мастера вон те, на верхнем этаже справа, — сказал Норманн, указывая на ряд окон в восточной части здания. — А это, — он показал на комнату, которая выдавалась наружу над главным входом, — гостиная, где он принимает гостей. Ученицы живут на втором и на третьем этажах, слева от комнат Мастера. На втором этаже есть нечто вроде заднего крыла, где живет еще несколько женщин. Поскольку мы монахи, мужчинам и женщинам не разрешается общаться и я не могу провести тебя туда. Но пойдем, я покажу тебе первый этаж. Эта часть здания более или менее общедоступна.
Он ввел меня в просторный вестибюль, обставленный просто и со вкусом. Через дверь в восточной части здания мы прошли через три комнаты, превращенные в маленькую печатную мастерскую. Направляясь в заднюю часть здания, мы прошли по узкому мостику, с которого открывался вид на маленький внутренний сад, и вошли в главный офис. Отсюда, как объяснил мне Норманн, расходились книги, отпечатанные уроки и бесконечный поток корреспонденции для учеников йоги во всем мире.
Мы вновь вошли в вестибюль с западной стороны. Здесь большие скользящие двери открывались в часовню, в которой мы обнаружили двух монахинь, сидевших у органа. Одна из них играла избранные места из Мессы Генделя, другая слушала. Они выглядели настолько расслабленными и счастливыми, что я на секунду забыл о правилах и поприветствовал их. Меня поразила полная достоинства и вместе с тем доброжелательная манера, в которой они ответили на мое приветствие, ни в коей мере не поощряя дальнейшего разговора.
На меня произвела глубокое впечатление изящная простота моего нового дома. Все выглядело успокаивающе, скромно, гармонично. Покидая часовню, я нетерпеливо обратился к Норманну: «А где живут мужчины?»
—Большей частью — в подвальном помещении, — ответил он лаконично.
